И пусть наступит утро - Страница 22

— Курить осторожнее, — негромко предупредил майор, — здесь, друзья, четыре шага — и фашисты.

— Не волнуйся, папаша, — ответил ему чей-то звонкий голос из темноты, — мы до них и торопимся. — Вокруг засмеялись. — Может, дашь воды? — Говоривший подошел к майору и, демонстративно чиркнув спичкой, стал прикуривать. Богданов увидел на миг пухлые, совсем мальчишечьи губы и озорные синие глаза.

— Извините, товарищ майор, — сказал синеглазый, увидев петлицы со шпалами, и поспешил ретироваться.

— Извиняю. А вы, ребята, когда вперед пойдете, не забудьте отправить назад, в тыл, того мальчика, что меня величает папашей. Детей туда не пускают, рано… А насчет воды, так ее нет. Вот, если хотите, арбузы, пожалуйста.

— Хорошие арбузы, — хвалили моряки, — где вы их. берете?

— Недалеко, на нейтральной полосе, там баштан, — улыбнулся майор.

— Командир идет, — сказал кто-то.

Подошел плечистый капитан-лейтенант. Поприветствовав Богданова и что-то выяснив у боцмана, он скомандовал:

— За мной!

— Противник рядом, — предупредил Богданов.

— Знаю, — сказал капитан-лейтенант и пошел вперед.

— Поднять клеши, примкнуть штыки! — послышалась через минуту его команда.

Светало. В лощине стелился густой туман. Редкую ружейно-пулеметную перестрелку, доносившуюся с передовой, скоро сменила частая дробь пулеметов. Захлопали разрывы мин.

Богданов позвонил Петрову:

— Похоже, что моряки, занимая оборону, атаковали противника.

— Сами ничего не поймем. Но на всякий случай выдели мне одного командира с радиостанцией, чтобы он мог вызвать огонь, — сказал генерал. — Я сейчас заеду за ним.

— Поедет Березин, — решил майор.

И через несколько минут Сергей уже мчался в пикапе генерала на передовой пункт. Ему тоже казалось маловероятным, что моряки сбили противника с занимаемой позиции. «В пехоте, — думал Березнн, — иногда выдают желаемое за действительное». Однако факты опрокинули самые смелые предположения: рота морской пехоты без артиллерийской подготовки выбила врага из траншей и углубилась более чем на километр.

Петров остановился вместе с Березиным на передовом пункте и приказал установить связь с моряками. Через сорок минут перед генералом стоял синеглазый.

— Где рота? — спросил генерал.

— Идет сюда. Завтракать собираемся, — ответил краснофлотец, картинно играя новеньким трофейным автоматом.

— Как это завтракать? А противник? — переспросил генерал.

— Не волнуйся, папаша, мы малость перекусим и снова его погоним, — весело отозвался моряк.

— Это генерал Петров, — одернул моряка Березин, которому не нравилась развязность синеглазого.

Тот смутился.

— Извините, товарищ генерал, — сказал он, — неузнал.

— Где ваш командир? — спросил Петров. — Вызовите его ко мне и передайте мой приказ: немедленно перейти к обороне, отозвать всех назад. Иначе вас перестреляют, как куропаток.

Через час морская пехота заняла свой район.

Сюрприз

Ковда Сергей вошел в блиндаж, там допрашивали пленного.

— Огонь вашей артиллерии ужасен, — говорил плотный черноволосый офицер. — Это ад… Мне довелось быть под ее огнем несколько часов подряд. Нет сил выдержать такое… Если бы огонь продолжался еще час, я бы сошел с ума… За голову майора Богданова назначена денежная премия, — сообщил он, — пятьдесят тысяч лей.

— Слышишь, Богданов? — улыбнулся генерал Петров, сидевший на месте телефониста.

Сергей только сейчас заметил, что Петров прижимал к уху телефонную трубку. Генерал не просто занимал место телефониста; он с кем-то держал связь.

Услышав имя Богданова, пленный оживился.

Когда допрос окончился, Богданов и Иващенко, проводив Петрова, пошли к себе.

— Что пишет Любовь Павловна? — спросил Богданов.

— Спасибо. Хорошего, признаться, мало. Собирается переезжать в Казахстан. Трудно одной с четырьмя… Ну а доченьки растут. — В голосе Иващенко звучали теплота и нежность.

— Разрешите? — в землянку заглянул адъютант. — Чай!

— Вот это дело, — обрадовался Богданов. — Вприкуску? — спросил он у комиссара. — Я тоже. Так вкуснее. Значит, говорите, Яков Данилович, сегодня во втором дивизионе побывали. Что же увидели? Как народ?

— Народ у нас, Николай Васильевич, золотой. Без единого звука переносят все трудности. Герои!

— Да, вы правы, люди у нас золотые, Яков Данилович, и по правде говоря, я порою завидую вам, — сказал Богданов.

— Это почему же?

— Все-таки у вас по сравнению, например, со мной куда больше возможностей бывать с людьми, наблюдать их и изучать, беседовать с ними. Это ведь так обогащает! Нужно очень дорожить этим бесценным даром человеческого общения…

— Прошу прощения, — в землянку вошел Момот.

— Это вы, доктор? Отлично! — увидев его, произнес майор. — Я сегодня заходил к вам, но вы были заняты операцией. А я хотел с вами посоветоваться. У нас возникла мысль: не можете ли вы создать у себя при санчасти лазарет, скажем, на десять — двенадцать коек для легкораненых.

— Госпитали разгружаются, — добавил Иващенко, — раненых эвакуируют в тыл. Я сегодня ездил проведать Ерохина, а его отправили на Кавказ…

— Ясно, — подхватил Момот, — это позволило бы нам сохранить кадры. Но…

— Понимаю вас, доктор, — остановил его майор. — Вы хотите сказать, что наши штаты медицинского персонала не рассчитаны на лазарет, о котором я говорю. Мы уже думали над этим с комиссаром. И пришли к выводу, что особенности обороны города позволяют пойти на это. Ведь, по сути дела, мы вертимся на пятачке. А тылы полка и вовсе находятся на одном месте. Лечение раненых не помешает нашему маневру. А нам, вероятно, придется здесь зимовать.