И пусть наступит утро - Страница 15

— «Верба»! «Верба»! — снова заговорил радист. — Слышу вас плохо, даю для настройки: раз, два, три…

— Ответила! — оживился майор. — Ну, что там у них?

Через несколько минут Богданов расшифровал полученную радиограмму.

— «Преследуют, заслон сбит», — прочел он первую строчку. — Остановитесь там, вон за тем леском, — тронул майор за плечо шофера. И, обернувшись к Веселому, негромко сказал: — Дайте сигнал — командиров дивизионов ко мне.

Богданов вспомнил показания пленного офицера-эсэсовца, взятого третьего дня. «…Германское командование уверено, что русские войска потеряли способность к сопротивлению. Еще одно усилие, — хвастливо заявлял офицер, — и вас отбросят к морю, обойдут ваши фланги, и на плечах советских дивизий армия фюрера ворвется в Одессу. Вы охвачены тисками брони и огня. Сопротивление бесполезно».

«Что ж, — зло подумал Николай Васильевич, — надо бы. показать этим фашистским хвастунам, что русские войска отнюдь не потеряли способности к сопротивлению».

Богданов отошел на несколько шагов от дороги, где неподвижно застыли автомашины и штабной автобус, и углубился в карту. До заданного рубежа осталось не менее двух часов движения, а танки врага могли появиться и через час… Их нужно задержать хотя бы на три-четыре часа. «Но кто займет оборону на этом рубеже?» Богданов знал, что позади, не считая сбитого гитлеровцами заслона, никого уже нет. Не с одними же пушками принимать бой с рвавшимися к городу танками.

Но что-то все же следовало предпринять. Двигаться дальше но шоссе означало ожидать, пока враг раздавит полк гусеницами. Можно свернуть на проселочную дорогу и продолжать движение к городу. Казалось, это и есть решение. Но оно открывало врагу дорогу на Одессу, ставило под удар идущих впереди наших людей… Богданов потер виски. Что делать? Никто не мог потребовать от него, чтобы фашистским танкам был противопоставлен артиллерийский полк. Он и думать об этом не имеет права. Ни на одном учении никогда полку не ставились такие задачи, он даже не слышал о подобном…

Майор снова развернул карту. Неслышно подошел лейтенант Веселый.

— Командиры дивизионов прибыли! — доложил адъютант.

«Да, это можно назвать как угодно, нО другого решения нет». Богданов написал несколько строк и, вырвав листок из блокнота, протянул адъютанту.

— Отправьте полковнику Рыжи, срочно! — сказал он и подошел К командирам дивизионов.

— Заслон сбит! — объявил командир полка. — Танки врага идут, на Одессу. Они могут быть здесь раньше чем через час. Я решил: первый и второй пушечные дивизионы развернуть у Благоево с задачей не допустить прорыва танков в направлении Свердлово, Одесса. Третий дивизион прикроет оба дивизиона с закрытых позиций, воц из-за того бугра, — показал майор. — Мой наблюдательный пункт — йместе с командиром третьего дивизиона. — Богданов сделал паузу и, обведя взглядом сосредоточенные лица командиров, добавил: — Вооружите людей гранатами и бутылками с горючей смесью. Танки не должны пройти.

— Я, стало быть, поеду с первым дивизионом, — как нечто само собой разумеющееся сказал Богданову старший политрук Иващенко.

Майор бросил быстрый взгляд на комиссара. Значит, Иващенко не только принимает его, командира, решение, но и одобряет его.

Сорок минут спустя Богданову доложили, что полк готов к бою.

— Теперича и закурить мояшо, — услышал Богданов и, обернувшись, увидел Пронина, свернувшего громадную козью ножку. — Держи, — сказал Пронин и передал кисет с махоркой Морщакову.

Морщаков дежурил у стереотрубы и первым на наблюдательном пункте доложил о танках. Освещенные лучами заходящего солнца, танки отчетливо выделялись на фоне оранжевого закатного неба. «Вот бы накрыть!» — подумал Сергей, глядя на них. Несколько минут прошло в напряженном молчании.

— Товарищ капитан, пора — огонь! — не выдержав, шепнул Сергей.

— Нельзя! — командир дивизиона показал глазами на застывшую в напряжении фигуру Богданова.

— Ну и много же их, — тихо сказал Морщакову Пронин. — Я насчитал уже сорок три, а сколько может еще появиться…

— Далековато! — не отрываясь от оптического прибора, сказал майор. — Пусть подойдут поближе.

— Разрешите! — не унимался Березин. — Попадем!

Богданов поднял голову и повернулся к лейтенанту.

— Успокойтесь, Березин, — негромко произнес он, строго взглянув на Сергея из-под нависших густых бровей. — Не торопитесь. Бить врага нужно наверняка.

Сергей нервничал. Минуты казались ему страшно долгими.

— Огонь! — наконец скомандовал командир падка.

Залп дивизиона получился слаженный, как бывало на учениях. Он слился в один сплошной звук, и снаряды разорвались почти одновременно, накрыв танки косматым дымом.

— Огонь! — повторил Богданов.

— Горит! — крикнул Пронин. — Второй, глядите!

Сердце Березина радостно билось. Еще секунду назад страшные, три головных танка горели.

— Ура! — крикнул Сергей. Но радоваться было рано. Преодолев растерянность, вызванную неожиданным огневым нападением, танки резко увеличили скорость и, обойдя загоревшиеся машины, проскочили опасный рубеж. Рассыпавшись цо полю, они мчались вперед, ведя огонь из пушек.

Выждав, когда танки приблизятся ко второму рубежу подвижного заградительного огня, майор скомандовал:

— Огонь!

Огневая завеса снова преградила путь танкам. Они опять исчезли в дыму. Но скоро вынырнули и, бросив подбитые машины, устремились вперед к бугру прямо под огонь орудий Серикова. Но почему молчат его орудия? Танки раздавят их!.. Танки проскочили последний пристрелянный рубеж.